В этом номере «Истра.РФ» мы поговорили с руководителем национально-культурной автономии азербайджанцев в Московской области Эльшаном Ибрагимовым о сохранении культурного кода, общинах разных народов в России, встрече в Шуше и особенностях современной торговли.
Чем занимается ваша организация и кем Вы в ней сейчас являетесь?
Я руководитель Региональной национально-культурной автономии азербайджанцев Московской области. Наша региональная организация зарегистрирована в 2011 году и представлена в 27 из 62 округов, 15 из которых официально зарегистрированы в Минюсте, а остальные являются представительствами. Истринская местная организация, открытая в 2003 году, является самой первой местной организацией в области. Основной её целью и задачей является сохранение культуры и языка азербайджанского народа, а также помощь мигрантам и содействие в интеграции в российское общество.
Как сформировалась азербайджанская диаспора?
Диаспора — это сообщество людей, которые проживают за пределами своей исторической родины. Наша организация в основном объединяет тех, кто является гражданами Российской Федерации и оказались здесь после развала Советского Союза. Хочу отметить, особенно для молодёжи, что это была огромная трагедия. Мы жили в обществе, в котором у всех была работа, дом, смысл и определённый путь в жизни. И у нас на глазах за пять лет целая страна развалилась по кускам.
Здесь люди называют это время «лихими 90-ми». Такая же ситуация была в Азербайджане. Даже за хлебом стояли большие очереди. Во всех уголках бывшего Советского Союза было непонятно и тяжело. Экономические связи разорвались, и народ хлынул в Россию, потому что это огромная страна, а значит, страна больших возможностей. Мне кажется, что большинство переезжало как советские граждане, предполагая вернуться назад через несколько месяцев или пару лет. Так получилось, что лучше не стало, ничего не вернулось, и люди тоже не вернулись — остались, обосновались, родили детей, отправили их в садик, затем в школу и даже в институт. Таким образом, наши дети душой уже русские.
Удаётся ли сохранить и передать детям и внукам знание родной культуры и языка?
Это очень сложно. В 2017 году мы открыли специальную воскресную школу для азербайджанских детей, чтобы они могли изучать свою историю, культуру и язык. Мы оборудовали хороший класс, подготовили насыщенную и интересную программу, но детей заинтересовать не смогли. И со временем класс закрыли.
Я думаю, что отсутсвие интереса к родному языку и культуре у детей сформировано соответствующим воспитанием их родителей. Я учился в азербайджанской школе, и азербайджанский — мой родной язык. Хочешь-не хочешь, дома я перехожу на него. Мои дети тоже его знают, но только на бытовом уровне, без грамматики и истории, так как они изучали русскую литературу, русскую культуру и русский язык. Полагаю, что внук совсем не будет знать ни языка, ни культуры.
Эта проблема в некоторой степени связана с экономической и политической обстановкой. Например, раньше я мог в течение года несколько раз летать с семьей маршрутом Москва - Баку, Баку - Москва, потом билеты подорожали, ситуация обострилась, а с началом пандемии сухопутные границы и вовсе закрылись, и перелёт стал очень дорогим. Для детей такие поездки всегда были очень полезны, потому что за проведённое время они успевали подучить азербайджанский язык, так как приходилось постоянно общаться с многочисленными родственниками, узнать что-то о родной культуре и понять, а, возможно, и перенять какие-то традиции.
Как азербайджанская община поддерживает интерес к своей культуре? Есть ли у вас культурные центры, например?
Конечно, у нас во многих регионах существуют азербайджанские культурные центры, но в Московской области есть только два офисных центра, которые являются также местом притяжения наших людей: в Лотошино и в Ленинском районе.
В Московской области азербайджанский культурный центр есть только в Химках. Конечно, таких центров должно быть больше. Я общаюсь со другими общинами и знаю, что, например, у еврейской общины есть огромный центр в Мытищах и большой центр в Реутове. Я бываю там, потому что их глава — бакинский еврей, и мы общаемся на азербайджанском языке. Также в Москве есть огромный и прекрасный Еврейский музей, и центр толерантности, и другие небольшие культурные центры. Мы бы тоже хотели, конечно, развиваться в этом направлении.
Как формируется общение между организациями разных народов и между диаспорами?
Для этого у нас есть Консультативный совет при Правительстве Московской области, которым мы раз в квартал собираемся, создаём план и работаем по нему. Среди нас есть армяне, грузины, евреи, татары, мордвины, украинцы, корейцы… В общем, все, кто заинтересован и у кого есть региональная организация. А самые активные — это всё-таки татары.
Раньше проходили очень хорошие и интенсивные встречи. Руководила этим Советом заместитель председателя Правительства Московской области Эльмира Абдулбариевна Хаймурзина — человек, который был заинтересован в том, чтобы у нас всё было хорошо. Она всегда была в курсе ситуаций, знала всех по именам и помогала решать сложные вопросы. Но она ушла в ЦИК России, а на её место пришли непонятные люди, которым, похоже, ничего не интересно.
К сожалению, мы всё время сравниваем ситуацию с Москвой, потому что она рядом и ей уделяют очень большое внимание. Например, есть такой праздник Новруз, который с 2006 года отмечается в Москве на городском уровне. Под него выделяют специальные финансы и павильон на ВДНХ. Мы в области тоже хотели отмечать этот праздник, и в 2019 году сделали первый московский областной Новруз, взяв на себя все расходы, кроме расходов на площадку, поскольку правительство выделило место, за что им спасибо.
Но мы хотим проводить его ежегодно и традиционно, как, допустим, Сабантуй отмечают татары или как мордвины отмечают Шумбрат. Тем более что Новруз — это не только азербайджанский праздник. Его отмечают многие, в том числе российские, народы, республики Средней Азии: Туркменистан, Таджикистан, Узбекистан, а также Иран и Пакистан. Надеюсь, со временем мы решим этот вопрос.
В интервью 2020 года Вы говорили, что у общины до сих пор нет в районе постоянной площадки для мероприятий и праздников, в том числе для проведения Рамазана. Что-то изменилось за это время?
Ничего не изменилось. Это проблема есть и остается актуальной. Получается, что у общины нет ни мечети, ни какого-либо места для собрания, ни молельных домов, хотя Москва заинтересована в том, чтобы такие места появлялись в области, чтобы разгружать площадки в центре. Также до недавнего времени у нас на территории округа не было ни одного мусульманского кладбища, но во время пандемии этот вопрос решился: в деревне Карцево выделили очень хорошее место, где уже идут захоронения.
Насчёт мероприятий: у нас есть два больших праздника, Рамазан и Курбан-байрам. Так как оба праздника очень многолюдны, для них в Московской области определены 34 места, где их можно отмечать. Одной из таких точек было место в деревне Кучи (городской округ Истра). Так получилось, что оформление оказалось незаконным, а место — не подходящим для подобных собраний. Поэтому в этом году праздник отметили в спортивном комплексе «Арена-Истра».
Конечно, должно быть своё место, но оно обязательно должно устаивать местное население. Мы готовы к локации, далёкой от населённых пунктов, чтобы и прихожанам, и местным жителям было комфортно, и ждём, когда появятся какие-то решения.
В Истре есть мусульманская община, которой руководит Али Гасанов, и он из года в год ставит этот вопрос. В посёлке Глебовском был заключён договор, по которому нам отдали бывший Дом быта, но местное население оказалось против. Мы и сами понимаем, что в центре посёлка это неуместно.
Пока в течение года мы собираемся вместе и отмечаем наши праздники и официальные даты в разных местах, в том числе и в библиотеках, и в ДК. Недавно я поднял вопрос в Доме культуры об открытии студии азербайджанских танцев. Многим это интересно, и мне сказали, что вопрос решат.
Мы хотим, чтобы люди знали, что есть такой народ, есть такая культура. Ведь чем лучше мы знаем друг друга, тем меньше непонимания и ненависти. К тому же хочется приобщать к нашей культуре и молодое поколение, так как в основном сейчас собираются более взрослые. С молодёжью работать сложнее, отчасти потому, что Москва рядом. В Москве есть Азербайджанское молодёжное объединение России, в ней молодёжь и крутится. Организация очень активно работает, постоянно проводит различные мероприятия и спортивные турниры не только между своими, но и с представителями других народов.
На что существует ваша национально-культурная автономия?
В первую очередь организация функционирует за счёт пожертвований нескольких меценатов. Ожидать, что все придут, станут её членами и будут платить членские взносы, не стоит.
Сейчас мы наконец созрели, чтобы организовать и зарегистрировать свой благотворительный фонд. Процесс уже идёт, документы сдали в Минюст, и я думаю, что в ближайшее время всё будет готово. Мы сделали это для того, чтобы помочь большему количеству нуждающихся, чтобы люди могли видеть отчётность и прозрачность фонда и с доверием вносить пожертвования. Также у фонда будет наблюдательный совет из уважаемых аксакалов, которые будут следить за его работой.
Получает ли организация средства из бюджета?
На регулярной основе нет, но в прошлом году мы выпустили книгу «Азербайджан в годы Великой Отечественной войны» в количестве 500 экземпляров за счёт гранта, выделенного Правительством Московской области.
До этого существовали подобные книги, но в данном издании приведено очень много малоизвестных фактов. Основной упор в ней сделан на раскрытие темы нефти в истории Великой Отечественной войны. Нефть, можно сказать, в те годы была только в Баку. А та, которую Россия добывает сейчас, была открыта в 1961 году азербайджанцем Фарманом Салмановым, именем которого в Сургуте назван аэропорт. Многие несправедливо недооценивают вклад женщин и подростков, которые в отсутствии мужчин работали во время войны на нефтяных промыслах Баку. В память об этом мы поставили в Снегирях памятник в виде нефтедобывающей вышки.
Что касается бюджета, то в этом году нам обещают выделить средства на празднование 80-летнего юбилея Муслима Магомаева. Скорее всего, празднование пройдёт в сентябре сразу в трёх городах.
Вы недавно вернулись из Азербайджана? Что за встреча там проходила?
С 21 по 25 апреля я был на V съезде азербайджанцев мира в городе Шуше (Карабах), который проходит раз в пять лет. Я поехал туда по приглашению Азербайджанского Государственного комитета по работе с диаспорой. Это комитет в ранге министерства, который знает о существовании нашей организации и наблюдает за её деятельностью. На съезде присутствовало 400 делегатов из 65 стран. В этом году около 60 делегатов были из России, так как именно здесь самая многочисленная диаспора, не считая Ирана.
На съезде 50 минут выступал президент, обсуждались задачи диаспоры в послевоенный период, а также её вклад в восстановление и реконструкцию Карабаха. Мы также внесли несколько предложений и отдали письменное обращение с одной из наших проблем. Дело в том, что с марта 2020 года граница между Россией и Азербайджаном закрыта. На протяжении этого времени люди не могут попасть домой и вынуждены целыми месяцами ждать и жить на границе. В связи с последними событиями ситуация обострилась, теперь люди и вовсе не имеют шансов вернуться в Азербайджан, поскольку не каждый может купить за 40 с лишним тысяч билет до Баку. Таким образом в Дербенте оказалось не менее 300 человек, которым выделили для жизни пионерлагерь и которые всё же надеются попасть домой.
Во время пребывания в Шуше у меня сложилось впечатление, что город взяли и вынесли, оставив только камни. Знаю, что в некоторых других местах Карабаха даже камней не осталось. Это очень больно. Сейчас там стоят миротворческие силы РФ, с помощью которых удалось остановить войну и обязать армян освободить те районы, которые они захватили вокруг Карабаха.
За полтора года, которые прошли с момента начала перемирия, построили три отеля, мечеть, завершили работы по реконструкции Мавзолея Вагифа, известного азербайджанского поэта и государственного деятеля, и восстановили дом-музей знаменитого народного артиста СССР Бюль-Бюль. Его звали Муртуза Мамедов, а народ его назвал Бюль-Бюль, что в переводе с азербайджанского означает «соловей».
Я хочу отметить, что несмотря на конфликт в Карабахе, у нас никогда — за исключением июля 2020 года, когда всё начиналось, — не было никаких проблем на территории России между нашими общинами. Тогда, в июле, нас пригласили правоохранительные органы, мы вместе пообщались, поняли ситуацию, и благодаря той нашей встрече уже во время 44-дневной войны ни одного инцидента зафиксировано здесь не было. На самом деле, перетаскивать этот конфликт в третьи страны — безумие. Это никому не нужно. У всех есть своя жизнь, семьи и дети. Здесь нужно общаться, и там пора заканчивать конфликт и начинать ходить друг к другу в гости.
В связи с ситуацией последних двух месяцев наблюдается ли отток азербайджанцев из России?
Нет, как такового оттока не наблюдается. Но и притока тоже, соответсвенно.
Есть ли сейчас в обществе дискриминация по национальному признаку по отношению к азербайджанцам?
Этот вопрос всегда был и, я думаю, всегда будет. Можно рассказать про разные вещи, но я приведу пример, связанный с трудоустройством. К нам множество раз обращались за помощью ребята с высшим образованием — например, юридическим, — которые служили во внутренних войсках, имеют все необходимые документы, грамоты и благодарности. Многие из них хотели бы работать в государственных органах. И вроде бы им ничего не мешает. Однако раз за разом они сдают документы и раз за разом слышат, что у них неподходящая фамилия. Это очень частая история. Дискриминация, безусловно, существует, но не по отношению к азербайджанцам, а в принципе, по национальному признаку. Конечно, многие азербайджанцы работают на хороших должностях, но почти всё это люди немолодые, влившиеся в систему много лет назад. А из молодых это единицы.
Раньше существовало мнение, что наибольшая часть азербайджанцев в России работает в торговле, сейчас это уже не так?
Во-первых, торговля становится цивилизованной. Уличной торговли, по крайней мере, в Московском регионе, уже почти не осталось.
Во-вторых, сейчас рынок занят большими торговыми центрами и крупными сетями, с которыми конкурировать невозможно. У сетевиков чёткая система с определённой программой: допустим, на тысячу наименований товаров пятьдесят они продают по акции. Эти товары будут значительно дешевле, в том числе, за счёт поставщика и производителя. А остальные девятьсот пятьдесят будут немного дороже, чем в обычных магазинах.
И мы не обсуждаем сейчас качество товара. У людей под действием рекламы, состоящей из постоянных скидок и акций, складывается ощущение абсолютной выгоды приобретения продуктов в том или ином магазине крупного сетевика. И они перестают даже сравнивать.
Торговля становится всё менее и менее привлекательной. Раньше человек, работая в собственном маленьком киоске, образно говоря, мог за какой-то срок заработать и купить себе квартиру. А сейчас, имея в собственности большой магазин, ничего особо на эти деньги купить не получится. Издержки с каждым годом растут, а прибыль уменьшается. Сетевые магазины переполняют города. Закон, по идее, должен это регулировать.
В общем, азербайджанцы сейчас занимаются или стремятся заниматься преимущественно строительством, юридической и адвокатской деятельностью, банковским делом и медициной.
Приезжают ли по-прежнему азербайджанцы на заработки в Россию?
Последние 6-8 лет азербайджанцы приезжают в Россию скорее как туристы: смотрят Москву, Казань, Санкт-Петербург, отдыхают в курортных городах вроде Ессентуков, Кисловодска, Минеральных Вод и Пятигорска. Это говорит о некотором экономическом развитии Азербайджана. Мы все видим, что города и улицы строятся, что Азербайджан становится экономически привлекательным и интересным для иностранцев. Но в большинстве своём народ живет бедно, и то, что люди стали иметь возможность путешествовать — ощутимый прорыв. Правда, последние два года все вновь стали мало ездить из-за пандемии и кризиса. Стало очень дорого. Сейчас из Азербайджана значительно проще поехать в Турцию, нежели в Россию. И в самом Азербайджане отдыхать тоже дороже, чем в Турции.
Сохраняется ли религиозность у азербайджанцев, проживающих в России?
Не могу говорить о всех азербайджанцах, но если взять мою семью, то раньше наша семья не была религиозной. Мой отец работал бухгалтером, а мама — преподавателем в начальных классах, а после замужества воспитывала детей. Мы были советскими гражданами, а в Баку тогда было всего две мечети. Сейчас моя семья держит пост, но скорее не из религиозных соображений, а из-за того, что это благотворно влияет в целом на состояние человека.
Конечно, есть религиозные люди, которые постятся по канонам веры и считают необходимым еженедельно присутствовать на пятничной молитве. Могу сказать, что в отличие от области, в Москве, например, у них есть всё для того, чтобы сохранить свою религиозность: и мечети, и молельные дома, и места, где можно собираться.
Есть ли у вашей организации задача сохранить идентичность с помощью браков в рамках одной национальности?
Есть задача реализовать коммуникации между азербайджанцами. Наша работа заключается в том, чтобы у людей была возможность знакомиться, встречаться и общаться не только на чьих-то свадьбах или похоронах. Не всегда у людей есть на это время, но, когда мы проводим большие мероприятия, очень многие собираются. Например, в праздник Новруз, в Рамазан, в дни азербайджанской культуры, в дни Фестиваля национальных культур Подмосковья — в прошлом году он был в Реутове, в этом году будет в Балашихе; в Куран-Байрам, в Дни скорби.
Какие Дни скорби?
Допустим, 20 января. 20 января 1990 года советские войска вошли в Баку, вследствие чего погиб 147 человек. 744 человека были ранены. Каждый год мы это отмечаем. Или, например, 26 февраля — это Ходжалы. В ночь с 25 на 26 февраля 1992 года был практически стёрт с лица земли армянскими вооружёнными формированиями маленький город Ходжалы, находящийся в Нагорном Карабахе. В нём погибло и пострадало более 600 мирных жителей, сотни пропали без вести.
Нет ли у Вас ощущения некой небезопасности в России?
Я бы не был так однозначен в этом вопросе. Безосновательные, часто предвзятые оскорбления в адрес какого-либо народа и национальности — например, в СМИ — провоцируют в дальнейшем конфликты и, соответственно, ощущение небезопасности. Но это случаи единичные. При этом в целом в современной России нет ощущения национальной разрозненности. Мы любим эту прекрасную страну, мы живём в ней и стараемся делать всё, чтобы наши дети и внуки чувствовали себя её полноправными гражданами.
Беседовала Анастасия Яценко
- Войдите, чтобы оставлять комментарии
- 68 просмотров